Канадский кинематографист и фотограф Грегори Кольбер (Gregory Colbert)

Автор – канадский кинематографист и фотограф Грегори Кольбер (Gregory Colbert), создатель выставки художественных фотографий и фильмов “Пепел и снег” (Ashes and Snow), которая демонстрируется в Кочующем музее.
«Приступив к работе над выставкой Пепел и снег в 1992 г., я поставил перед собой цель изучить взаимоотношения человека и животных как-бы изнутри. Открывая средства языка, способности к поэтическому восприятию, общие для всех животных, я стараюсь восстановить основы взаимопонимания, существовавшие во времена, когда люди жили в гармонии с животным миром».
«В моих работах представлен мир без начала и конца, это может быть и здесь, и там, как в прошлом, так и в настоящем. И я надеюсь, что конечный результатом станет ощущение чуда и состояние созерцания, спокойствия и надежды».

Грегори Кольбер родился в Торонто в 1960 году. Начал свою карьеру в Париже в 1983 г., снимая документальные фильмы, посвященные социальным проблемам. Его документальный фильм “На грани: хроника СПИДа” (On the Brink-An AIDS chronicle) снимался в девяти странах и вошел в число лучших документальных фильмов, принятых к рассмотрению при назначении премии ACE в 1985 г. К другим кинематографическим проектам Кольбера относятся “Последние слова” (Last Words) и “В поисках дороги домой” (Finding a Way Home). Кинематография привела Кольбера к работе в области художественной фотографии.

Первая выставка Грегори Кольбера “Волны времени” (Timewaves) открылась в 1992 г. в музее Элизе в Швейцарии, где получила широкий отклик и лестные отзывы критики. В течение последующих десяти лет Кольбер не выставлял своих работ, не организовывал публичного показа своих фильмов, посвятив себя путешествиям. Он организовал более 60 экспедиций в различные страны, в том числе в Индию, Бирму, Шри-Ланку и Египет, на Доминику, в Эфиопию и Кению, на острова Тонга, в Намибию и в Антарктику, где проводилась кино- и фотосъёмка общения людей с животными. В числе запечатленных им животных — слоны, киты, ламантины, священный ибис, индийские журавли, королевские орлы, кречеты, пегие птицы-носороги, гепарды, леопарды, африканские дикие собаки, каракалы, бабуины, антилопы-канны, сурикаты, гиббоны, орангутанги и солоноводные крокодилы. На сегодняшний день Кольберу довелось работать с более чем 130 видами животных. В числе персонажей его фильмов — бирманские монахи, кружащиеся в экстатическом танце дервишей, люди из племени Сан, из других племен аборигенов, обитающих во всех концах света.

В 2002 г. Кольбер представил свою работу “Пепел и снег” в Венеции (Италия). Выставка-инсталляция составлена из фотографических работ, кинофильмов и материалов, выстроенных в форме повествования в письмах. Она переезжает с места на место, где размещается в Кочующем музее (Nomadic Museum), временной постройке, возводящейся исключительно с целью размещения экспозиции.

Выставку принимали Венеция, Нью-Йорк, Санта-Моника, Токио и Мехико-Сити, где ее посетили более 10 миллионов человек и она стала самой посещаемой экспозицией, устроенной при жизни автора, за всю историю человечества. В 2009 г. выставка откроется в Бразилии. В планах – Европа, Ближний Восток и Азия.

Каждая выставка включает более пятидесяти крупномасштабных фотографических работ и три киноинсталляции. Все фотографические работы нанесены энкаустическим (относящимся к живописи восковыми красками) методом на японскую бумагу ручной выделки, площадью примерно 3,5 на 2,5 метра. Посетители выставки имеют возможность просмотреть один полнометражный фильм продолжительностью 60 минут, снятый на 35-миллиметровую пленку, и два коротких фильма в стиле «хайку». Ни в одной из фотографических работ и ни в одном из кинофильмов не использовались цифровой коллаж или наложение изображений. Фильмы представляют собой скорее поэтические сказания, чем документальные пленки. Название “Пепел и снег” относится к литературному компоненту выставки — к повествованию о вымышленном персонаже, совершающем путь продолжительностью в один год и сочиняющем 365 писем своей жене. Текст кинофильмов составлен из отрывков этих писем.

«Сила этих изображений связана скорее не с их формальной красотой, а с их способностью погружать зрителя в свое, особое настроение. Фотографии не сопровождаются какими-либо подписями — вопрос о том, когда и где они были сделаны, неважен. Они становятся окнами в мир, где тишина и терпение преодолевают время» (Алан Райдинг, Нью-Йорк Таймс, 2002).

«Мы (мексиканцы) теперь сможем обнаружить нечто, чего мы никогда еще не видели — храм света, пространства и волшебной тишины… Войдя в музей, становишься его частью; покидая его, оставляешь в нем часть себя» (Хоакин Лопес-Дорига, в передаче Noticieros Televisa, 2008).

«На его фотографиях… животные и люди будто движутся в космическом танце, наполненном ритмической красотой и зрительными образами, выходящими за обычные рамки мира категоризаций, разделения на „нас“ и „их“, — в более возвышенный мир» (Camera Arts, 2005).

«В Пепле и снеге нет столкновения видов; есть мир, в котором человек и животные мирно сосуществуют и обмениваются снами» (Los Angeles Times, 2006).

«Работы Кольбера производят впечатление непреходящих, священных. Они наполнены пронизанной светом, насущной мудростью веков… Работы Кольбера живут в другой, параллельной Вселенной, серьезной, освежающей, отказавшейся от иронии, где все еще возможны чистые восхищение и трепет» (The Globe and Mail, 2002).

«Кочующий музей возвращает способность к изумлению посетителям современных музеев, где тени вытеснены чрезмерными четкостью и яркостью. Сила изображений на выставке и впечатление, которое производит здание, нераздельны, как танцор и его танец. Кольбер настраивает восприятие посетителей, способствуя их психологическому погружению в пространство фотографий и внушая им, что человек не отделен и не может быть отделен от природы, в которой он развился. В нашу агностическую и циничную эпоху это сооружение становится местом, где начинаешь чувствовать и верить с новой остротой. „Пепел и снег“ — обезоруживающе и величественно простая выставка» (Modern Painter, 2005).

– Ваши фотографии – не постановочные. Неужели это правда: никакой дрессуры?
Людям страшно не хватает широты воображения, и они готовы искать подвох во всем, что выходит за пределы заданного восприятия мира. Я потратил 10 лет на путешествия не просто из любви к природе, а именно потому, что навязать свои желания огромному животному невозможно. Попытаться заставить силой танцевать кашалота, который может одним ударом хвоста переломить пополам 50-метровое судно – безумие. Глупо, более того, опасно думать, что человек в состоянии подчинить подобных гигантов своей воле. Наоборот, каждый сюжет может стать последним в твоей жизни.
-Так в чем же секрет общения с кашалотом?
Ты просто чувствуешь, хочет он с тобой танцевать или нет. Действует тот же коммуникативный код, что и среди людей. Если ты нравишься объекту – контакт возможен. Если ты ему скучен, он уходит сам или предлагает уйти тебе. Человеку это ведь только кажется, что он маг и волшебник. Да, он занимается воспроизводством животных или даже клонированием, но полностью игнорирует эмоциональную, а значит, и нравственную сторону проблемы. А она в равной степени важна и для людей, и для зверей. Почему человек узурпировал право на чувства и отказывает в этом животным?!
(Foto&Video №7, 2005)